Их заветная мечта – выйти на пенсию: ведь тогда они смогут ходить на любимую рыбалку, когда вздумается. О море они знают
поболее этих липовых знатоков морей и океанов в модных морских костюмчиках от кутюр, с горделивым видом тусующихся на всех
регатах. Конечно, в части экипировки им до этих красавчиков далеко, так как с деньжатами у них туговато; у большинства
всего лишь лодчонка с подвесным мотором, на которой дай бог не перевернуться, когда вдруг задует зюйд-ост, налетит
левантиец или приголубит ветерок с Атлантики. Что касается возраста, то среди них есть всякие, но в среднем это уже зрелые
мужики от сорока до пятидесяти и, в основном, двух типов: или тощий и загорелый живчик, или флегматичный толстяк – этот
часто с усами. Имена у них самые обыкновенные: Пако, Пепе, Маноло и тому подобные. Всю неделю они в своих мастерских,
конторах или лавках только и ждут, когда придут выходные, чтобы встать ни свет ни заря (а некоторые вообще с вечера не
ложатся) и, прихватив пакет (а сейчас, может, и контейнер "тапервер" ) с парой бутербродов, – чух-чух-чух на своей посудине
на поиски рыбацкого счастья. Некоторые – не в силах ждать до выходных – выкраивают на неделе часик вечером или спозаранку,
чтобы покидать удочку с мола или волнореза и, когда их благоверные просыпаются, чтобы покормить завтраком детей, заявляются
с уловом для ужина (парой морских окуней или карасей) и, закинув его в холодильник и хлебнув на бегу кофе, спешат на работу.
Вообще-то я ненавижу, когда животных – добавлю к ним и рыб – убивают ради развлечения. Сам я уже двадцать лет как не брал
в руки подводного ружья, а рыбы, считаю, можно ловить столько, сколько требуется для ухи. Но признаю, что среди двуногих
хищников рыбаки составляют высшую касту. О тех, кто рыбачит в реках и прочих пресных водоемах, судить не берусь, а вот с
теми, для кого родная стихия – море, общаюсь всю жизнь. Еще мальчишкой меня восхищали эти мужики – интересно, что женщины
среди рыбаков почти не встречаются, – способные часами неподвижно стоять на дамбе с удочкой в руке, напряженно следя за
поплавком, ради того, чтобы выловить какую-нибудь рыбешку. Ночью, проходя на яхте мимо берега на свет маяка или портовых
огней, замечаю их костерки, фонари, а иногда и просто угольки сигарет в темноте; если у них за спиной светит луна, то можно
отчетливо видеть и лес их удочек. Но кто больше всего поражает, – так это те, что выходят в море на своих утлых лодчонках
метра два в длину. Их можно встретить часа в три ночи – стоящих на якоре в открытом море и часами покачивающихся на волне
в кромешной темноте. Заметив красный и зеленый свет носовых огней яхты, они поспешно зажигают свой фонарь, обозначая себя.
Иногда на 9-ом канале можно слышать, как они переговариваются, стараясь не сказать лишнего возможным конкурентам:
"Ну как там у тебя?", "Да фигово, клюет всякая мелочь... Двух мальков поймал...", "А я на своем месте –
ну ты знаешь... может, чуть подальше...". Ну и так далее в том же духе. А утром они – небритые, пропотевшие, – приняв
по рюмочке, спешат "осчастливить" уловом своих Лолу, Пепу или Маруху, которые на эту рыбу уже смотреть не могут, а не то
чтобы в очередной раз варить из нее воскресный рыбный суп. Иногда по пути – как, например, я наблюдал на днях – они
останавливаются перед какой-нибудь шикарной трехпалубной мега-яхтой, пришвартованной в VIP-зоне порта, и, неодобрительно
покачав головами, ворчат: "С такой разве порыбачишь."
Каждый из них пережил моменты, когда поневоле вырвется: "Господи помилуй!", после которых зарекались: "Чтоб я еще
хоть раз...". Но потом все равно брались за старое. И вот уже они учат забрасывать удочку внуков, бродят по молу,
посматривая, как ловят другие, обсуждают самые рыбные места, вспоминают разные случаи. Посмотрев на небо, предсказывают
погоду – и получше "умников" из телевизора. Ревниво хранят свои секреты, не раскрывая их даже закадычным друзьям: отмель,
где как-то вытащил двух угрей; мысок, мимо которого проходят вожделенные груперы, которых приходилось поджидать неделями...
Смотрят на море – ведь в мечтах они там, а на суше только отбывают повинность. В глубине души им наплевать на улов (хотя
они в этом никогда не признаются) – они в любом случае будут стремиться в море. Возможно, они и сами не знают почему, и
чем оно их манит. А может и догадываются, что их влечет – тишина, одиночество и мерное покачивание часами на легкой волне
с удочкой в руке. А в полумиле – берег, темная полоса их жизни.